Название: Мята и шоколад.
Автор: Zlaya
Рейтинг: NC-14
Жанр: романтИк с лёгкой грустью...
Герои: Кастиель, Мирей.
Дисклеймер: Мирей принадлежит мне.
Статус: закончен.

От автора: фик для pure-white. Дорогая моя, я так и не смогла поднять рейтинг! =( Но уж что получилось, то получилось. Кастиель, естественно, вне канона, но каким он может быть в романтическом фике? =) Поклонницы сего божественного мужчины, пожалуйста, не ругайте, если что не так...

Что же ты наделал, ангел? Ты вкусил плод, который был для тебя запретен. Пусть он был не с древа познания, но тебе хватило. Ты узнал то, ради чего люди готовы пройти любые испытания, преодолеть любой Апокалипсис… Верно, Отец любит своих младших детей больше, если позволил им любить…

***
Как странно и неожиданно появилась она на его пути, яркая, как свечка, лёгкая, как пёрышко. Художница, своими необычными картинами о небе стремившаяся изменить землю…
Холсты стояли в её доме повсюду. Некоторые были закончены, но ещё больше – нет. Некоторые стояли ровными рядками, другие – в беспорядочных стопках между коробками с её небогатым имуществом. Дело в том, что в здешние места Мирей приехала совсем недавно затем, чтобы рисовать небо. Увлечённо она доказывала Кастиелю, что на юге штатов оно особенное: синее и будто бы даже ближе. Размахивая хрупкими руками со множеством браслетов и сплетённых ниточек, она танцевала на крыше дома, крича, как она любит эту жизнь и небо у себя над головой. А потом весело прыгала, рассказывая, как хочет увидеть кенгуру, но не в силах объяснить, почему именно их. И он улыбался ей, глядя на неё не моргая, внимательно, тепло.
Он прежде никогда не делал глупостей.

***
Кастиель закрыл глаза, вдыхая аромат прохладной ночи. Он сидел на ступеньках крыльца и смотрел в ясное звёздное небо над своею головою. Совсем как смертный.
Ветер трепал спутавшиеся волосы, пробегал по спине, распахивал рубашку. Его бодрящие касания заставляли сердце биться чуть сильнее, чуть горячее, чего прежде не было никогда. И легче ветра коснулась его щеки её рука.
Мирей опустилась рядом, склонив тёмную русую головку на его плечо. От неё пахло мятой и шоколадом, так сладко и свежо одновременно. Чудный аромат.

Кастиель обнял девушку, целуя в макушку. Того, что произошло сегодня, никогда не должно было быть. Того, что он почувствовал, когда впервые увидел её, тоже не должно было произойти. Никогда. Оно не просто не должно было, оно не могло. Но соблазн оказался, видимо, слишком велик для него. Слишком хорошо Кастиель помнил поцелуй Анны и Дина у всех на глазах в том сарае, где пряталась эта падшая… Впрочем, не более падшая, чем он теперь.
Жалел ли он об этой ночи?
Жалел ли о том, как чувствовал? Впервые за столько лет… столько веков… столько тысячелетий…
Жалел ли о том, что изведал, каково это - отражаться в глазах той, что во мраке комнаты, где в воздухе дрожала страсть, шептала его имя, сначала - тихо, затем – быстро, после же - выкрикнула, опускаясь на подушки?..
И голос этот был куда желаннее, чем глас Божий, звук произносимого ею имени «Кастиель» был куда значительнее откровения. Жар молодого тела, распятого на белых простынях, вызывал куда большее благоговение, чем божья благодать...

Пели цикады, и эта мелодия отголосками звенела в горле. Нужно было что-то сказать. Но что говорят люди в таких случаях? Кастиель не знал ответа. Хотелось просто сидеть, обнявшись, и не думать о том, что нужно уходить, что круг мироздания не остановит вращение, не оставит эту ночь в вечности. Мирей не станет в его жизни, возможно, через несколько часов, как и её – в его. На рассвете.
Но пока она была рядом. Тепло её тела приятно грело душу, наполняло её чувством мягкой неги и безмятежного покоя.

- Я знаю, что ты должен уйти. Не чувствуй себя обязанным объяснять что-то, - Мирей вздохнула, теребя подол простенькой домашней юбки. Как просто она угадала его мысли…
Кастиель отстранился и посмотрел на неё, касаясь пальцами её скул, проводя по подбородку. Столь красивое лицо, что нельзя отвести взгляд!
- Я должен…
И она не дела ему договорить, припав к его губам своими пухлыми губками.
- Я всё-всё понимаю…
- Милая, если бы мог я объяснить тебе всё! – тихо произнёс он, и тон никак не соответствовал тому пылу, с которым он покрывал поцелуями её шею, плечи, руки.
- Не нужно ничего, - покачала головой Мирей, гладя его волосы. – Мне достаточно просто знать, что ты ангел.

Он поднял на неё полные боли глаза, и их голубой свет будто отражался на ней.
Девушка смотрела на него снизу вверх, чуть склонив голову на бок, словно хотела запомнить его облик до мельчайших подробностей.
- В твоих глазах кусочек неба, - улыбнулась Мирей, приближая к нему своё личико. – Ты знаешь, я непременно нарисую твой портрет!
Кастиель поцеловал её ладошку.
- Надеюсь, ты мне его покажешь… очень хочется взглянуть на себя…
- А зачем? Тебе не хватает зеркала? – залилась она смехом. – Щекотно… - спрятала руку за спиной. В серых глазах плясали бесенята, но Кастиель был готов поклясться, что видит крылышки за её плечами.
- Ах… прости… - осеклась девушка. – я забыла, что ты не отражаешься… - она прикусила губу. – Но постой, почему? Разве это не всякие призраки и черти не отражаются? – её руки взметнулись над головой, изображая что-то вроде рожек.
Он рассмеялся. (Удивительно… он смеялся!)
- И это тоже. Но они не отражаются, потому что у них нет души, а я…
- …потому что не помещаешься… - закончила Мирей тихим шепотом, распахнув глаза от осознания открывшейся ей истины. Сущий ребёнок. Господь таких любит… Но не так, как он её сейчас.
Кастиель заключил её лицо в ладони и поцеловал:
- Вот именно.

Она улыбнулась, и на щеках появились те самые ямочки, что сводили его с ума. «Господи, прости меня, Господи! Но ты не должен был создавать женщину, иначе не было бы столько падений!»
Аромат мяты и шоколада, смешиваясь с ароматом её белой кожи, действовал как дурман. Видел бы Дин его сейчас! Сумасшедше целующимся с девушкой на ступеньках старого дома, поднимающим её на руки, словно она легче воздуха, уносящего её за дверь, плотно захлопнувшуюся следом. И таким… счастливым.

Мирей лишь тихо охнула, когда он опустил её на постель и припал губами к её груди, волнующе вздымавшейся под тонкой маечкой. Такой тонкой, что её и не чувствовалось вовсе.
Мягкие, нежные поцелуи, неторопливые прикосновения, тихий голос, повторяющий её имя как молитву… Она любила его. И знала, что наутро непременно потеряет. Навсегда. Ангел, принёсший ей в своих глазах кусочек неба такой красоты, какой она не видела прежде. Её ангел. По крайней мере, в эту ночь… только её ангел. Его руки принадлежали ей, она – им. И небо должно было завидовать тому, что происходило здесь, на земле.
Кастиель забрался под юбку, проводя рукой по дрогнувшему бедру и застонал от удовольствия: она вышла за ним, не потрудившись надеть бельё. Столь красивое, желанное тело, доверчиво устроившееся в его объятиях, расслабленное для того, чтобы быть любимым и любить.
«Мирей…» - как музыка, как мечта, как тайна, как шоколад.
«Кастиель!» - как мольба, как признание, как вдох, как мята.
И трепетали горячие тела, сминая простыни, скидывая прочь подушки. И страсть снова дрожала в ночном воздухе, торжествуя с каждым стоном, с каждым криком, взмывавшим под потолок.
Поцелуи.
Лица, плечи… Требовательно и самозабвенно.
Объятия.
Так тесно, так жарко… Сплетённые воедино, движущиеся в одном ритме.
Ласки.
Нежнее бархата и бесстыднее наготы. Руками, губами, языком.
Дыхание.
Быстрое и неровное. Одновременное. Жадное.
Стон.
Сладкий, из самой глубины сердца.
Нега.
Воздушнее облака, свежая как мята, вкусная как шоколад.
И рассвет.

***
Небо. Такое голубое… удивительно, как ей удалось передать этот цвет. Да-да… Она даже отошла на несколько шагов. Так и есть. Именно такой оттенок, как она запомнила. Её лучшая картина.
Но она её ни за что не продаст, сколько бы денег не давали. Она оставит её здесь. В этом стареньком доме, который она тоже не продаст. Она оставит портрет возле постели.
Ведь она обещала ему показать… и он не может не прийти.
А сейчас её ждёт небо. Она летит на край земли, к кенгуру… там, говорят, небо особенно красиво. Только, пожалуй, вряд ли красивее того, что было в глазах у него…

Вот только придёт ли он? Совершит ли он такую глупость?
Не придёт. Не совершит. Он не сможет войти в дом, где будет он и не будет обладательницы аромата мяты и шоколада…


Не мое, но очень понравилось